Читаю "Идиота"

[himself]

Мышкин и Аглая симпатичны. Несколько бесят обыкновенная медлительность и косноязычность Достоевского, хотя страницы с сороковой он всё же изъясняется глаже. Длиннот всё-таки изрядно; ну вот на кой чёрт мне сдались две дополнительные сестры? Ни характеру в них...

И вообще, сюжету ещё нисколько не сделал, но уже пятьдесят лирических отступлений, сто атмосферных сцен, и так далее. Женская проза просто. Сюда бы ещё парочку бисёненов; да впрочем, сам Мышкин - чем не бисёнен? Улыбчив, необидчив, изящен, трагично глубок душой.

@темы: Книги

Comments

[Гость]

himself, как же так? Я думал про Достоевского можно или хорошо или никак.

[Гость]

Кроме того, все-таки это не Достоевский медлителен. Это наш век слишком быстр, не терпит длинностей даже в книгах. Вот и нам, детям эпохи, непривычно...

[himself]

Не знаю, как тогда было принято, а я едва терплю, когда писатель мусолит одно и то же, катаясь по нему туда-сюда и ничего существенно не внося. Достоевский это любит и сюжетно, но бог бы с ним, так и предложения он строит, и рассказывает настолько запутанно, что можно перелистнуть десяток страниц и ничего важного не пропустить - ни в каком смысле, ни в мыслительном, ни в чувственном.
Я не настаиваю, конечно, чтобы каждое слово было к месту и каждое ружьё непременно палило до оглушения, но всё же легко можно было и изящней, и короче сказать.

[Гость]

Не один Достоевский любил отступления. Точь в точь такая же особенность есть в творчестве Гоголя. Тоже порой кажется что можно было и короче и яснее. Вот как сам Гоголь об этом сказал (Четыре письма к разным лицам по поводу "Мертвых душ") :
"Я предчувствовал, что все лирические отступления в поэме будут приняты в превратном смысле. Они так неясны, так мало вяжутся с предметами, проходящими пред глазами читателя, так невпопад складу и замашке всего сочинения, что ввели в равное заблуждение как противников, так и защитников." и ближе к концу: "Своих же мыслей, своих же собственных мыслей, простых, неголоволомных мыслей, я не сумел передать и сам же подал повод к истолкованию их в превратную и скорее вредную, нежели полезную сторону."

Превратное истолкование. То есть я уверен, что за "длинностями" и "растянутостями" у наших классиков всегда стоит какая-то мысль. Желание что-то сказать, или показать, или намекнуть. Просто мы их не всегда понимаем. Другое дело кто в этом виноват - писатель или читатель?

Лем порой отвлекался на замечания и наблюдения (их много в повести "Насморк"). Он говорил, что литература мешает выражать мысль, заковывая ее в сюжет и считал удобнее для нее форму эссе, или статьи. Может быть отчасти в этом причина недопониманий и разочарований? Литература плохо подходит для выражения мыслей? Лем еще говорил, что язык как таковой противится обличению в письменную форму. (см. первый том "Фантастики и футрологии")

[himself]

Гость: Может и так, но талант ведь не в обилии мыслей, а в умении их сказать. Или их слишком много, этих намёков, и все они слишком различны. Не знаю, просто что-то кажется тяжёлым, утомляющим и затянутым в его книгах.

Может, виновата разница времён и языков. Но вот читается же как-то Пушкин легко и приятно.