Игра

Роясь в старых записях, обнаружил следующую игру, цитирую (сам себя!):
Вы задаёте мне тему, я пишу на неё рассказ. Тема любой подробности, от "про пришельцев" до наброска сюжета - нельзя указывать лишь мораль рассказа. В теме можно требовать чего угодно, вплоть до "закончить свой рассказ фразой <...>" или "не использовать слова с буквой Ё". Чем сложнее и интереснее тема - тем лучше. Длина рассказа и срок исполнения по каждой теме задаются мной. Рассказы будут вывешены в указанные сроки, иначе я трус.

Как выясняется, я уже три года трус! (Не новость, впрочем). Так или иначе, а за мной должок:
Тема: "Внутренний свет" от Альбины.
Тема: "Может ли существовать утопия". В рассказе нельзя использовать слова добро, зло, а так же, свет и тьма. Это от гостьи  !Riska!.
Тема: "Бродячие собаки". В рассказе использовать фразу "Чтоб ты подавился своей сосиской!" от DreamerNat
Тема: "Звездолет на одном двигателе, 4 прыжка до точки. И чтобы кому-то пришлось выбиратьчтобы в контрабанде был страус." Задала [Michaux]

Надо бы, всё-таки, написать.

запись создана: 14.12.2009 в 06:29

@темы: Сочинительство

---

Блич

Купил и прочёл два томика Блича в русском переводе.

Перевод хороший, рекомендую.

@темы: Аниме

---

Кстати

А за что так ругают "Ранетки", в общем-то? Послушал наугад две песни - ну попса как попса.

---

О грядущих открытиях

Фантасты напророчили много всего; что-то вполне реально, другое - маловероятно, а третье и вовсе небывало по нынешним меркам. Но думая о фантастическом будущем, мы в первую очередь вспоминаем полёты к звёздам и другие миры.

Любопытно вот что. Пока нет никаких оснований полагать, что полёты к звёздам однажды станут возможным. Это не вопрос времени. Дело не в том, сто или двести лет мы потратим. Ещё не факт, что космос вообще когда-либо будет нашим.
Нынешняя физика очень жестока к мечтателям. Скорость света - черепашья по космическим меркам, до центра галактики на ней лететь десятки тысяч лет. Но чтобы разогнаться даже до черепашьих скоростей, требуется чудовищная энергия, которую неоткуда взять. Мы дистрофики по космическим меркам: с трудом запускаем корабли в космос и разгоняемся от притяжения планет, экономя, как нищие, последнюю энергетическую копейку. Мы дрожим над скоростями, которые, мечтай мы о звёздах, не были бы для нас даже разменной монетой.

Вся надежда на то, что

(неожиданно)...

неожиданно найдётся какой-то новый физический закон, который позволит нам получать огромные энергии даром или перебросит нас к другой звезде во мгновение ока. Но это лишь фантазия! Она может и не сбыться. Белые пятна на карте физики будут исчезать одно за другим, а чуда не произойдёт. С чего мы взяли, что оно должно случиться?

Иными словами, мечта о звёздах - это пока лишь надежда на авось.

Совсем другое - вечная жизнь и здоровье. Ещё неизвестно, полетим ли мы в космос или нет, но совершенно точно человек однажды будет бессмертен. Здесь нет никаких принципиальных проблем. Весь наш организм доступен для исследования. Крохотное - не огромное; точность приборов растёт, и повышать её можно ещё долго. Понимание человеческого устройства - это просто вопрос времени. Поэтому рано или поздно победят и болезни, и старость, и резервное копирование мозга, и выращивание новых органов.
То есть, человечество сможет предоставить человеку полное и ничем не ограниченное бессмертие. Триста лет спустя, пятьсот ли, но это случится.
А вот в космос мы, может быть, так и не полетим.

Представьте себе: бессмертие, но без полётов в космос. Жить негде, а всем хочется, и главное: все могут.
Утаить секрет нельзя. Технологии будут дешеветь, появятся нелегальные конторы по продлению жизни. И начнётся от противного: умерщевление. Не приносишь пользы обществу - умри. Социально гарантированный срок жизни - разный по странам. Близится твоё тридцатилетие - ты уже сделал что-нибудь великое? Нет? Будешь бегать от комиссии? Напрасно - они сейчас сильны; да и кто тебя укроет - места мало, а жить самому хочется. Поможешь преступнику, завтра умерщевят тебя - дураков нет.

Нации великих писателей, математиков, поэтов, и одновременно великих пауков в центрах паутин, как и во все времена получающих лучшее и с двойным остервенением дерущихся за власть; трагедии теряющих хватку специалистов, достигших потолка гениев, исписавшихся писателей. Всё выше средний уровень, и уже гений борется за место в будущем, а средний человек не надеется на что-либо, кроме своих тридцати лет - и потом коллапс. Критическая масса пауков превысит норму, гениев окажется недостаточно, а тридцатилетняя молодёжь не вытянет, да и не захочет вытягивать всё на своих плечах.
Зачем спасать систему, в которой надо умереть? Ведь можно - крамола - и без системы дожить до восьмидесяти.

И всё начнётся с нуля, за исключением того, что где-то по стране будут раскиданы молодильные яблочки - покинутые лабаратории, дарившие когда-то бессмертие. В хороших руках...
В общем, это будет интересный мир

---

Читать чужие СМС

Недавно по всему интернету начали спамить предложениями зайти на сайт и прочесть чужие СМС:
Сайт позволяет читать чужие СМС. Проверено - 100% работает!

Ясно, что обман. Интересна уловка: обещают что-то несбыточное, но многим желанное. И люди щёлкают, не в силах побороть искушение. А вдруг и правда можно?

Предлагаю апгрейд:
Сайт позволяет путешествовать во времени. Проверено - 100% работает!
Я бы нажал

---

О философии

Боэций обращается к другу во вступлении к "Теологическим трактатам":
Вот почему пишу я сжатым и кратким слогом и обозначаю новыми, неизвестными словами все, почерпнутое мною из сокровенных учений философии: пусть только мне и тебе, если обратишь ты когда-нибудь свой взор к этим строкам, будет понятен их смысл.

Да, Боэций! У тебя получилось!

Тем самым мы избавимся от лишних читателей: не в силах понять здесь что-либо, они покажут себя недостойными подобного чтения.

@темы: Учёба, Философия

---

Жалко, что на свете нет какого-нибудь фонда неистраченной жизни. Чтоб все, кто решил вскрыть вены или броситься под поезд, могли отдать туда непрожитые годы, а их потом дарили желающим.
Полно бы нашлось.

---

Про фанфикшн

Почему-то на свете дофига людей, пишущих фики. Откуда? В смысле, если сочиняется про других героев, то можно ведь сочинить и про своих? На худой конец, выдернуть героя из сеттинга, дать ему другое имя - и вот тебе готова новая книга.
Тем не менее, пишущих фики куда больше, чем пишущих книги. В разы больше.

---

Дело о пропавшем бокале

Второй гораздо лучше, хотя никаких подтекстов не содержит.

(Дело о пропавшем бокале)

В почтенном доме Госелей, у которых часто собирается на званные обеды всё высшее общество, случилась беда. Пропал украшенный брильянтом бокал. Произошло это на вечере, посвящённом восемнадцатилетию младшего из братьев Госелей. Гостей было море, но только три брата заходили в комнату, где стояли, дожидаясь торжественного момента, бокалы - по одному для каждого из братьев, и один, с брильянтом, для главы семьи.
И вот, когда подошёл час, бокалов на месте не оказалось. Злодей унёс их все, но самое главное - унёс брильянт.
Отец, Иероним Госель, не зря слыл человеком умным. Хоть он и был поражён даже мыслью о том, что кто-то из его обожаемых сыновей может оказаться вором, он немедля принял все меры предосторожности. Во-первых, дабы подавить даже и слухи о краже, он изменил на ходу программу вечера и обошёлся запасным набором - это несложно было сделать, поскольку бокалы все были разные.
Во-вторых, Иероним Госель на следующее же утро пригласил своего знакомого, знаменитого сыщика Велиогора Дубняка, для расследования.
Гость времени даром не терял. Только приехав, он направился в кабинет Госеля-старшего, и за пятнадцать минут получил полное представление о произошедшем.
- Бокалы ждали в моей комнате, запертой на замок. Разумеется, ключей от этого замка у простой прислуги не было. Должен был быть у распорядителя, но по чистой случайности его ключ остался у меня. Итак, в комнату могли зайти только обладатели ключей, то есть - я и мои три сына.
Сыщик внимательно слушал, делая пометки в блокноте. Когда друг замолчал, Велиогор спросил его:
- Вы, как отец, лучше всего знаете своих сыновей. Были у кого-нибудь мотивы вам насолить? Может быть, кто-то испытывал затруднения с финансами?
- Что вы, что вы! - воскликнул Иероним Госель, - Я всегда щедро одаривал своих детей и не задавал вопросов. Да и жили мы до сих пор исключительно мирно.
Покончив с этой беседой, сыщик отправился допрашивать братьев и начал со старшего. С первой минуты Велиогор понял, что здесь дело нечисто. Парень был бледен, как полотно и постоянно запинался.
- Скажите, заходили вы вчера в комнату вашего отца?
- Нет, не заходил! - тут же ответил сын, - А в чём дело? Вы же тот знаменитый сыщик, да? Скажите, что-то похищено?
- Если вы не заходили, - сурово произнёс Велиогор, - то откуда же там ваш платок?
И в доказательство он достал платок старшего сына. Обвиняемый побледнел ещё пуще прежнего.
- Это... вор подбросил, - пискнул он совсем уж несоразмерно возрасту. Велиогор только усмехнулся.
Следующим сыщик заглянул к среднему сыну. Этот сразу перешёл в наступление.
- Чего вам нужно?! - яростно набросился он на гостя, - Знать ничего не знаю! За своё время отвечу, да не вам!
Впрочем, услышав, что Велиогора подослал отец, он сменил гнев на сдержанное негодование.
- Нет, я не был вчера в отцовской комнате. Какая низость давать вам в этом отчёт! - говорил он.
- Если вы не были там, - мрачно взглянул на него сыщик, - то откуда на столе ваша записка горничной Александре?
Увидев записку, молодой человек схватился за голову:
- Кто-то подбросил! - закричал он, - Я знал, что её украли. Вы не читали? Постойте, какое право вы... простите, простите, я горячусь. Вы ведь не скажете моему отцу?
От среднего брата Велиогор Дубняк ушёл в полной уверенности, что преступление почти раскрыто. Оставалось допросить ещё одного свидетеля. Младший брат встретил следователя полным безразличием.
- Мне всё равно, - сказал он, - Спрашивайте меня о чём угодно.
И сыщик немедленно спросил его об отцовской комнате.
- Нет, я там не бывал, - сказал брат, - Я вообще вчера много выпил и мучался животом. Простите.
- Если вы там не бывали, - обвиняюще воскликнул Велиогор, - то откуда же в комнате ваша запонка-подарок?
Младший брат безразлично взглянул на запонку. Во взгляде его не было ни капли интереса.
- Наверное, подбросил кто-то, - сказал он.
- Ну ладно же, - произнёс тогда сыщик, вставая, - Попрошу всех собраться в гостинной, сейчас я разрешу это запутанное дело.

Все Госели собрались в гостинной. Последним появился Госель-старший. Он отсутствовал так долго, что Велиогор уже собирался начинать без него.
- Послушайте! У меня новости! - воскликнул Иероним Госель прямо с порога, но сыщик остановил его рукой.
- Новости мне ни к чему, - сказал он, - Я уже раскрыл это дело. Слушайте, я изложу вам, как происходили события.
И он рассказал отцу и трём братьям, что случилось с бокалами во время званного вечера.
- С самого начала мне было ясно, что кто-то из братьев врёт, - говорил Велиогор Дубняк, - Ведь ключа к комнате не было ни у кого, кроме вас и трёх ваших сыновей. Вряд ли вы украли бы собственный бокал, значит - виноват один из них. Но кто же?
Изучив комнату, я нашёл три улики, которые свидетельствуют, что комнату посетил каждый из трёх братьев. Но злополучный бокал был только один, и украсть его мог лишь первый брат. Два оставшихся заметили бы пропажу бокала и сразу же ретировались бы.
Однако что же мы видим? Один из братьев написал в этой комнате письмо, что потребовало от него известной усидчивости. Другой принёс туда подарок, что получил лишь под самый конец праздника. Третий бросил платок в самом дальнем углу, куда нельзя попасть, если не слоняешься по комнате бесцельно. Значит, все трое провели в комнате достаточно долгое время, что было бы невозможно, если бы бокал украл только один из них.
Отбросим невозможное, и останется только истина. Друзья мои, вот решение этого дела: все три брата, в сговоре, проникли в отцовскую комнату и украли бокал.
- Но постойте же! - начал Иероним Госель, поднимая руку, однако тут три брата вскочили, и начали наперебой признаваться в краже.

- Это я виноват! - говорил старший брат, - Я не знал, что это за бокалы, увидел бокал покойной маменьки, и решил взять его на память. Мне никто не сказал, что это так важно! А подарок младшенькому я забыл нечаянно, всё утро его ищу!
- Я во всём виноват! - ругался средний брат, - Я стащил этот бокал потому, что Александра на него смотрела! Думал, это её любимый бокал! Братья тут не при чём. И платок старшего я впопыхах выронил, дурная голова.
- Боюсь, во всём виноват я, - безразлично сообщил младший брат, - Мне ужасно хотелось выпить, я заглянул внутрь, а там стоял этот бокал, - ну я и ушёл с ним. Сознаться было стыдно, а вина вся моя. И записку среднего я обронил. Вот и доверяй мне после этого корреспонденцию.
Тут все трое поняли, что противоречат друг другу. Наперебой они стали каждый доказывать другим, что вором был именно он:
- Бокал покойной маменьки был совсем другой! - убеждал средний старшего, - Я уж точно знаю: это не тот, что понравился Александре!
- Не могли вы взять моего бокала, потому, что я из него пил, - сообщал им младший, - И чувствую себя теперь препогано, это факт объективный.
- По-моему, вы ошибаетесь: бокал мой и до сих пор у меня стоит! - восклицал старший.
Великий сыщик изумлённо смотрел то на одного, то на другого.
- Но постойте, - наконец, воскликнул он, - Сойдитесь уже на чём-нибудь. Кто же из вас, всё-таки, украл этот чёртов брильянт?
- Какой брильянт? - спросили братья хором.
- Брильянта там не было. Когда я вошёл, было только три бокала, - сказал старший.
- Два, - поправил средний.
- Единственный был, - заявил младший.
Великий сыщик поднял руку, чтобы задумчиво подёргать ус, но тут слово взял давно пытавшийся высказаться глава семьи, Иероним Госель.
- Да послушайте же меня наконец! - воскликнул он, - Вся паника из-за пустяка. Только что обнаружилось: бокал с брильянтом просто забыли достать из сейфа!

Недоразумение мигом прояснилось. Каждый из братьев взял себе по обычному бокалу, и каждый считал, что именно из-за его драгоценности поднят был переполох. Тем временем, настоящее сокровище никогда и не покидало сейфа.
Вечером, после торжественного ужина в честь раскрытия дела, Велиогор Дубняк покинул дом Госелей, увозя с собой записки об ещё одном успехе в своей карьере великого сыщика.

@темы: Тексты

---

Принцип исключения

Всё к тому же конкурсу, о каком писал раньше, сделал ещё два рассказа. Тема у обоих - "Кто украл сокровище". Жанр - детектив. Шуточный
Первый мне не очень нравится, хотя и содержит, как будто бы, подтекст.

(Принцип исключения)

Однажды утром в замке Артемия Третьего поднялся страшный переполох. Обокрали казну. Впрочем, сказать так будет, пожалуй, преуменьшением: казну не просто обокрали, её выгребли подчистую. Унесли все шестьсот миллионов золотых, что лежали в огромном котле высотой пять человеческих ростов и шириной четыре разброса рук.
Обнаружил пропажу сын короля, Артемий Четвёртый. С утра пораньше он заглянул в казну взять себе на карманные расходы, и увидел, что вместо золотых россыпей, которые наблюдались в ней ещё вчера, в яме теперь блестели лишь несколько забытых кругляшков да горы мусора на самом дне. Деньги королевства исчезли! Собранные с крестьян в виде налогов, отнятые у соседей во время войн, вырученные с торговли древесиной - богатства были свидетельством мощи и процветания королевской династии. И вот все они пропали, как будто испарились!
Замок поднялся на уши. Горевали все от мала до велика.
- Что же делать, как же быть? - в отчаянии восклицал Артемий Третий, - Казна пуста, а нового побора мне народ не простит! Вот бы найти злодеев!
Немедленно был вызван именитый сыщик Велиогор Дубняк, который уже не раз помогал трону в расследованиях. Только явившись, он сразу же приступил к изысканиям. Сперва он допросил начальника дворцовой охраны.
- Кто дежурил нынче ночью у входа в казну? - спросил сышик.
- Катренко и Перченко, ваше сиятельство, - отозвался начальник охраны, - Это два заклятых врага, они терпеть друг друга не могут. Я всегда ставлю их вместе, они не дают друг другу спать.
Велиогор Дубняк что-то записал себе в тетрадочку.
- Давно у вас работают эти Картенко и второй, как его там? - поинтересовался он.
- Порядком, ваше сиятельство.
- И оба божатся, что от дверей не отходили?
- На библии клянутся, ваше сиятельство. И друг про друга подтверждают. Уж каждый бы рад товарища обвинить, да повода нет - всю ночь не смыкали глаз. Ни скрипа, говорят, не доносилось.
- Быть может, они заснули одновременно?
- Невозможно, я бы заметил это, обходя стражу. Всю ночь они стояли на посту, ваше сиятельство.
Знаменитый сыщик сделал новую пометку в тетрадочке, почесал ус, раздумывая о чём-то, а потом удовлетворённо кивнул своим мыслям.
- Есть ли из казны другие выходы? - задал он ещё вопрос. Других выходов не оказалось.
- Итак, казну ограбили, хотя единственный выход в неё сторожили два неподкупных охранника, - резюмировал тогда Велиогор, - Это вы хотите сказать?
- Я что, я ничего, - задрожал начальник стражи, почуяв в голосе угрозу, - я молчу, я только так, если ваше сиятельство изволите спросить, про то пожалуйста...
Но сыщик уже ушёл. Следующим делом он направился к архитектору замка. Старика звали Порос Лютый, ему было уже за семьдесят, но ум его ещё был ясен. Он сидел в самой высокой башне, в самой холодной комнате, кутался в одеяло и кормил хлебом прилетавших на окно птиц.
Сыщик задал и ему несколько вопросов.
- Можно ли проникнуть в казну иначе, чем через дверь? - спросил он архитектора. Тот помотал головой с редкими седыми волосами:
- Нет никакой возможности, - и добавил с сомнением, - Разве только стену дробить...
- И сколько её дробить?
- Месяца два, да и дырень, вы знаете, получится огромная.
Велиогор Дубняк задумчиво посмотрел в тетрадочку. Стены все были целы, что снаружи, что изнутри.
- А с крыши, например? - спросил он, - Можно ли попасть внутрь с крыши?
Порос Лютый хрипло закашлялся, хлебные крошки выпали из его руки и рассыпались по полу. Сыщик терпеливо ждал, пока тот придёт в себя.
- Нет, - сказал, наконец, архитектор, - это решительно невозможно. Крыша сделана из цельного куска камня. Если проделать в ней дыр, она вся обвалится, и тогда не то, что золоту, а и злодею придёт конец.
- Получается, воры унесли золото не через стены и не через крышу, - пробормотал сыщик, делая заметки в блокноте. Картина происшествия уже складывалась у него в голове.

Поблагодарив старика, Велиогор спустился в казну. Там его ждал король Артемий Третий. Завидев сыщика, он принялся допрашивать его, бегая вокруг и тревожно воздевая руки.
- Вы нашли их? Вы нашли? - спрашивал он, преданно заглядывая сыщику в глаза, - Уже напали на след?
- Боюсь, найти похитителей будет не так просто, - неохотно произнёс следователь, - Но в одном я могу вас утешить, господин король.
- Можете? В чём же? - обрадовался король.
- Я знаю, как украли ваши деньги. - Велиогор сделал паузу, а потом произнёс негромко, но угрожающе: - В полу подкоп!
Король и сынок подскочили в ужасе.
- Не может быть! О боже мой! - заголосили они. Велиогор прошёл в казну, одолжил у кого-то швабру, и принялся простукивать камни в полу. Через минуту нужное место было найдено. На очередной удар раздался звонкий стук, камень выворотили, и под ним разглядели чёрный, уходящий под землю тоннель.
- Господи, какой кошмар! - воскликнул король, - Но лаз такой узенький, как злодеи вытащили за ночь всё золото?
Великий сыщик довольно улыбнулся. И на этот вопрос у него был готов ответ.
- Разобраться в этом несложно, - ответил он, - Уверен, если мы поищем, то найдём поблизости что-нибудь, похожее на сдутый бычий пузырь...
И действительно, в двух шагах от лаза на полу ямы обнаружилась огромная, тонкая оболочка, склеенная из мягкого прозрачного материала.
- Надутая, она занимала большую часть ямы, - объяснял Велиогор королю и его сыну, - а сверху была присыпана монетами. Каждую ночь воры выносили мешок золота и надували пузырь ещё на каплю, чтобы убыток был незаметен.
- Какое коварство! - воскликнул сын короля, Артемий Четвёртый.
- Какая подлость! - вторил ему папа, - Но скажите, откуда вы всё это знаете?
Сыщик довольно усмехнулся.
- Всё просто, - сказал он, - я пользуюсь широко известным методом исключения гипотез. Многие сыщики практикуют его. Достаточно исключить невозможное, и оставшееся, как бы невероятно оно не было, окажется правдой. Проникнуть в казну через стены или вход было нельзя, значит - совершён подкоп.
- А как же вы догадались про бычий пузырь? - восхищённо спросил принц, не спуская глаз с кумира.
- Ещё проще! Золото не могли вынести за ночь, значит - выносили по частям. Никто не заметил, значит - чем-то подменяли, а что можно уничтожить быстрее, чем надутый бычий пузырь?
Отец и сын закивали головами, соглашаясь с рассуждениями Велиогора.
- Как умно и просто! - сказал мальчик.
- Все фокусы кажутся простыми, когда их объяснишь, - пожал плечами сыщик, - Мастерство в том, чтобы догадаться до них самостоятельно.
- Но тогда, - сказал король, - получается, воров уже не поймать?
Велиогор Дубняк печально кивнул головой.
- Увы это практически невозможно. Воры совсем не оставили следов, и если только не случится чуда, выйти на их след не удастся.
- Значит, всё-таки налог, - пробормотал король, делая печальную мину.

Вечером великий сыщик уезжал из замка. Несмотря на то, что преступники не были пойманы, его провожали как победителя - в конце концов, он выяснил хотя бы способ кражи. К тому же, не каждый знал о результатах расследования. Многие из тех, кто встречался у него на пути, с надеждой спрашивали:
- Ну как?
- Увы, - отвечал великий сыщик, - кража раскрыта, но преступников уже не поймать.
- Значит, новые поборы, - тут же мрачнели крестьяне, и спешили сообщать родным и знакомым.
А ночью в тронной зале отец и сын Артемии со счастливым видом обсуждали произошедшее.
- Слава богу, всё сошло с рук, - говорил отец, - Когда он допрашивал начальника стражи, я уж думал - догадается.
- Глупости, папа! - отвечал сын, - Эти сыщики все такие, я про них кучу книжек читал. Принцип исключения, все дела. Достаточно было подговорить охранников и подсунуть бычий пузырь, как уже всё - расщёлкал дело!
- Ну и подкоп ещё, - сказал король.
- Подкоп тоже, - согласился сын, - Хорошо мы с тобой придумали. Если б не слово сыщика, крестьяне бы ввек не поверили в кражу. Свергли бы нас к чёрту за растрату, и не посмотрели бы, что династия. А так - снесут и не пикнут. Ловко вышло!
- Ещё как ловко, - радовался король, слушая его с гордостью, - В папу растёшь!
- Сам в себя расту, - спорил сын.
Тем временем великий сыщик Велиогор Дубняк трясся в карете и поздравлял себя с успешно раскрытым делом.

@темы: Тексты

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Отчёт о поездке в Питер

С запозданием на месяц. Только самое необычное.

(Несколько картинок)

Башня ночью. Красиво мерцала, видно на весь район.




Крейсер Аврора утром.




Здание какое-то рядом с ним.




Брат ворует якорь.




Статуя негодуэ.




Рыбу удят.




Нажмите кнопку, получите Десу.




Как скажете!




"Т-Туристы!" - с яростью думает сейчас половина водителей.




В Питере всюду вот эти забавные светофоры с часиками.






Птицы.




Йо, чуваки.




Казанский собор закрыт, понаехали тут.




Музей восковых фигур.




Кронштадт.




И ещё.




И ещё. (Брат с сестрой на заднем плане).



Вот.

@темы: Фото, Поездки

---

Почему-то ужасно хочется в следующий приезд в Питер покататься по городу на велосипеде. Представляю себе, как буду ездить по всем этим набережным, по стрелке, всюду - прямо не терпится

Вообще я велосипед-фрик.

@темы: Спорт, Поездки

---

Иногда студия Лебедева делает скучные сайты, но вот это - просто улёт мозгов.

---

"Униженные и оскорблённые"

Гораздо больше понравилось, чем прочее у Достоевского. Написана эта книга была практически на заре его литературной карьеры - в сорок с копейками лет, все крупные произведения появятся гораздо позже. Видно, что руку Достоевский ещё не набил - можно найти недочёты. Но более известные произведения ужасно сухи! Даже сквозь "Идиота" приходится продираться усилием воли, а "Бесы" или "Подросток" - это вообще бурелом.
"Униженные и оскорблённые", напротив, живая и интересная книга. Побочных историй, расцветающих страницами лирических отступлений, почти нет: сюжетов только два, и оба переплетены. Один - про Наташу - мне показался скучноватым, другой - про старика и всё дальнейшее - наоборот, очень интересным. Ради него и читал.

@темы: Книги

---

Рассказ в одну строчку :)

- Говоришь, твоя машинка может изменять память? - воскликнул я, - Докажи! Измени память мне! Заставь меня верить в какой-нибудь абсурд, например, что я не десантировался в этот ресторан на парашюте с самолёта, полного террористов, а приехал на мет... ме... о чёрт.

@темы: Тексты

---

Уникальная инструкция!

Как отличить в себе хорошего писателя от плохого за один шаг!

Представьте себе, что вам говорят: "мой друг пишет точно как ты". Ваша первая мысль:
А. Проклятье. Ещё одним графоманом больше! Конкуренты кусают за пятки!
Б. Хороших авторов нынче мало. Теперь мне будет, что почитать.

(Трактовка ответов)

Трактовка ответов:
Преимущественно "А": Вы, вероятно, графоман.
Преимущественно "Б": Вы, вероятно, графоман.
Не прошёл теста: Вы, вероятно, графоман.
Сергей Лукьяненко: Вы, вероятно, графоман. (Моя сестра так считает!)
Фёдор Достоевский: Вы, вероятно, из могилы пишете. (Но всё равно графоман).
Александр Сергеевич: Ваш дядя, вероятно, самых честных правил... (170 страниц вырезано)

@темы: Сочинительство

---

Не повезло

Уже лучше, хотя концовка всё равно раздута. Нужно было бросить вы сами поймёте где.
И снова не уложился в пять килобайт! Впрочем, если кто-нибудь подтвердит мне, что концовка затянута, я её завтра порежу и, может, добью до пяти.

(Не повезло)

- Джон Грегори-Ардинг, уроженец такого-то города земли такой-то, - произнёс глашатай. - Энного числа вы взломали дом на эмской-стрит, убили хозяев и украли оттуда пятьсот фунтов стерлингов в деньгах и украшениях. За эти преступления суд Англии приговорил вас к смерти через повешение.
Человек с петлей на шее безразлично смотрел на говорившего. Пятеро других стояли на земле неподалёку, ожидая своей очереди.
- Зря время тратят, - пробормотал один соседу. - С тех пор, как казнь можно махнуть на каторгу, никого не казнят. Зачем вообще эта показуха?..
- Согласны ли вы принять казнь? - спросил глашатай. Приговорённый только этого и ждал.
- Нет, не согласен, - быстро ответил он, - Хочу на каторгу.
- Погодите-погодите, я ещё не всё зачитал, - глашатай остановил его рукой, и вынул второй свиток. Он развернул его, принял торжественное выражение лица и объявил:
- Сегодня, милостию господа бога нашего, любимая королева наша выздоровела после долгой и тяжёлой болезни...
Он хотел сказать ещё, но собравшаяся толпа бедняков не дала ему. Все люди на площади разом захлопали, поднялся гвалт, крики, и пришлось выждать минуту, пока зрители угомонятся.
- Королева выздоровела, - продолжал глашатай, - и в честь радостного события король повелел сжалиться над преступниками, которым на этот день назначена казнь. Они получают шанс выйти на свободу теперь же.
В толпе гневно загудели.
- Погодите, всё будет честно - обратился к толпе глашатай, - Читаю дальше. Милостию королевской приговорённым, выбравшим казнь, позволяется испытать удачу. Если выпадет им шестёрка на игральном кубике, то их немедленно отпустят и снимут против них все обвинения. Если же не выпадет шестёрки, то казнят их, как и было замыслено. Конец цитаты.
Толпа зашумела ещё сильнее, но на этот раз слышались и одобрительные крики.
- Отпускайте их, отпускайте, мы сами разделаемся, - крикнул кто-то.
- Этого позволить не можем, - немедленно заявил присутствовавший шеф полиции, - Освобождённые будут препровождены в такое место, откуда смогут бежать по своему желанию. Закон, друзья, прошу меня простить.
Среди пятерых преступников, однако, только один оживился - черноволосый, средних лет, с густой бородёнкой и очень хитрой мордой. Глаза его сверкнули, он радостно поднял голову. Сосед покосился на него и сказал:
- Играть собрался, дурачина?
- А ты что, нет? - осклабился черноволосый.
- Жизнью рисковать - благодарю покорно, - ответил тот, - Один к шести! Один к двум я бы ещё подумал.
Черноволосый промолчал но посмотрел на соседа презрительно. Тот заметил и спросил:
- Что, не уважаешь? Так ведь жить-то хочется.
- На каторге разве жизнь, - ответил черноволосый, - Уж лучше рискнуть, чем потом гнить.
Преступник, которого сейчас вешали, видно, имел другое мнение. Глашатай ещё раз спросил его, согласен ли тот на казнь, и приговорённый снова ответил:
- Нет, не согласен.
С него сняли петлю и увели прочь. На помост поднялся следующий заключённый.
- Питер Квинстон, уроженец такого-то города такой-то земли, - снова забубнил глашатай. Снова повторил он своё предложение, снова до него донеслось:
- Не согласен.
- Дураки, - пробормотал черноволосый. Соседа его забрали и сейчас он шагал к виселице. На лице толстяка блуждала полуулыбка - наверное, он радовался тому, что всё-таки останется жив.
- Не согласен с вами, мистер, - шепнул тощий преступник справа, - Они делают вполне разумный выбор. Попробуйте сами и убедитесь, что победить в игре не так-то просто.
- Я? - с усмешкой спросил черноволосый, - Уж я попробую, не сомневайтесь. С моей удачливостью мне наверняка повезёт.
- Ничего себе удачливость - мало, что попались, ещё и на виселицу пошли.
Преступник махнул рукой.
- Это пустяки, - сказал он, - Знаете, когда меня должны были казнить? Три недели назад!
- Ещё до отказного закона! - удивился тощий.
- Именно! Болтаться мне тогда на верёвке, ан нет же! То у них проволочка вышла с приговором, то подтверждения не было, то казнь отменили из-за праздников, то траур, то забыли обо мне, то бог знает что. Дотянули до сегодняшнего числа. И вот тебе на, помилование. Можете такое представить?
Тощий покачал головой:
- Повезло вам, мистер, - сказал он, - Ой как повезло.
- Точно! - согласился черноволосый, - И повезёт ещё больше. Идут за мной, идут! Смотрите же, как надо зарабатывать себе свободу!
Последние слова он выкрикнул уже громко, когда его взяли под руки. Тощий с сомнением покосился на него и отвернулся, сплюнув. Черноволосого провели к виселице, а дальше он сам взошёл на помост. Видимо, ему всё-таки было страшно, поскольку руки его мелко дрожали. На лице блуждала странная улыбка. Он надел на себя петлю.
- Сэмюэль Пи Хартвиг, - крикнул глашатай, - за убийство на энской-стрит, убийство с ограблением на эмской-стрит, ограбление ювелирного магазина в городе К и иные преступления числом девять, суд Англии приговорил вас к смерти через повешение.
Черноволосый, оказавшийся Сэмюэлем, кивнул. Как всегда бывает от нервов, кивок вышел незаметным, и он кивнул ещё раз, сильно. Однако глашатай всё же задал вопрос:
- Согласны ли вы принять казнь?
- Угу. То есть, да. Согласен, - сказал Сэмюэль. Толпа затихла. Глашатай опустил свиток и удивлённо посмотрел на приговорённого.
- Точно согласны? - спросил он.
- Говорю же, согласен! - воскликнул Сэмюэль, - Не тяните, быстрее, валяйте там!
- Ну ладно, - глашатай подал знак. Палач подошёл ближе и протянул дощечку с бумажкой и пером:
- Умеете подписываться?
Сэмюэль дрожащими пальцами попытался схватить перо, чуть не выронил его, уцепился всё-таки и подписал, не читая. Он протянул перо и дощечку назад.
- Последнее слово будет? - спросил глашатай палача. Палач вопросительно повернулся к Сэмюэлу.
- Кубики, - сказал в ответ тот, - Бросайте ваши кубики, я готов.
- Какие кубики? - удивился палач.
- Игру. Вы раньше объявляли, игру. Один к шести, - Сэмюэль неловко изобразил кидание кубика руками, - Бросили кубик - и айда домой. Свободен, всё такое.
Палач пожал плечами и неторопливо обернулся к глашатаю.
- Этому что, тоже разрешено? - спросил он. Глашатай покачал головой.
- Нет-нет, этого так казнить, - сказал он, - В милости сказано - которым на сегодня назначена казнь. Этот, как его, Хартвиг, он вообще трёхнедельной давности.
Сэмюэль уставился на глашатая в ужасе.
- Постойте! - крикнул он, - Как это - казнить?! Как это - назначено?!
- Казнь переносили? Переносили, - ответил глашатай, - Ваш срок был три недели назад. Правила есть правила.
Осуждённый растерянно повернулся к палачу:
- Стойте, но умру-то я сегодня!
- Ничего не знаю, дело не моё - пожал плечами палач, - Я человек маленький, рычаг дёргаю.
- Но глашатай же говорил...
- Вам я ничего не говорил, - сказал глашатай, - Внимательнее надо слушать.
Сэмюэл затих. Колени его дрожали.
- Но постойте... - сказал он, - Но так нельзя, у меня же был один шанс. В смысле, хоть один из шести. Так нельзя. Мне же так повезло! У меня такая удача! Я бы обязательно выиграл! Ну пожалуйста, дайте шанс!
- Последнее слово? - лениво спросил палач, протягивая руку к рычагу.
- Нет! Стойте! - Сэмюэль обернулся к глашатаю: - Хорошо, я отказываюсь. Я хочу на каторгу. Слышите, я не принимаю казни.
Глашатай помахал бумажками.
- Ваша подпись? - спросил он, и прежде, чем Сэмюэль успел ответить, палач опустил рычаг.

Никогда ещё государевы милости не срывали таких апплодисментов на площади.

@темы: Тексты

---

Самолёт

Всё, я больше не могу терзать это несчастье. Поскольку подписываясь на мой журнал, вы в некотором роде выразили готовность видеть графоманию, держите - сами виноваты

Предыстория такая. Есть конкурс, "Ноутбукеровская премия": каждую неделю там объявляют новую тему, и нужно за неделю написать рассказ. Участвовать в нём я пока не собираюсь, а вот размяться полезно. Нынешняя тема - "Синица в руке и журавль в небе".

Разумеется, с темы я сразу куда-то уехал, а к тому же не уложился в 5000 символов. Задумывалось всё иначе, а получился лимон с сахаром: кисло и приторно сладко. Ну да ладно, что может быть жальче, чем ваннабе-писатель, оправдывающийся за своё произведение! Что родилось, то и выросло.

(Самолёт)

Говорят, раньше наш остров был аэродромом. Это место откуда взлетают самолёты, у нас и сейчас этих самолётов полный ангар. Некоторые запускаются, но летать нельзя. Как-то я спросил папу, почему, и тот ответил:
- Собьют.
Где-то в море прячутся три огромные пушки, в каждой по шестнадцать зарядов. Они должны были стрелять по самолётам врага. Но в последний момент им приказали стрелять по всем.
- Так что улететь отсюда мы не можем, - говорит отец, - А теперь, наверное, и незачем.
Прежде ангар стоял открытым, но его заперли, когда мы подросли. Это чтобы никто не пытался улететь. Впрочем, никто и не пытался до моего друга Тольки. И тот не подавал виду до тринадцати лет, хотя задумывал раньше.
Как-то мы с ним и с Ренатой гуляли по берегу, и пришли как раз к тому месту. От ангара тянулась длинная дорога из бетона. На дверях висел замок. Толя обошёл здание целиком, постучал по железной стенке и спросил меня:
- Как думаешь, на других островах всё не так, как у нас?
- Небось не как у нас, - сказал я, - Папа говорит, там и здания есть - высоченные, и места столько - много дней идти!
- Ну уж много дней! - усомнился Толька, - А море?
- А моря там совсем нет.
Только недоверчиво хмыкнул и подёргал замок на двери.
- Вот бы открыть! - сказал он, - Я бы украл самолёт и слетал туда. Взрослые бы не заметили.
- Дурачок, - встряла Рената, которая всегда называла его дурачком, - Ты водить-то не умеешь.
- Там всё само летает, - беззаботно ответил Толька, - Дениса спроси.
Денис - это я. Я подтвердил:
- Папа говорит, оно на автоматике. Значит - помогает управлять, только рулём верти.
- Всё равно дурачок, - сказала Рената.

Через неделю Толька украл ключи. Мы собрались вечером на пляже и открыли двери ангара. Внутри стояли самолёты, как на картинках - много, двенадцать штук. Толя сразу же полез в ближайший, и несколько минут провозился, открывая стекло. Рената схватила меня за руку:
- Денис, верни его! Он сейчас улетит.
Я только покачал головой. Папа рассказывал, что самолёты взлетают с той бетонной полосы.
Тогда Рената крикнула Тольке:
- Дурачок! Слезай оттуда, а то что-нибудь сломаешь! Знаешь, как тебе влетит!
Тот не отвечал, роясь в кабине. Рената разозлилась, вырвалась и полезла наверх, но в этот момент самолёт тихонько загудел. Взметнулась пыль, из отверстия на конце потёк воздух.
- Толька, выключай! - крикнул я, - Авария будет!
Он высунулся из кабины, сияющий, и крикнул:
- Не будет! Это холостой режим. Проверка двигателей. Я читал к нему книгу, лётное руководство, у твоего папы свистнул!
Почему-то я обиделся на папу, хотя он и был не при чём.

Следующий месяц мы с Толькой по ночам бегали к самолёту. Ренату с собой не брали, слишком она нервничала, и даже не говорили ей ничего. Она всё равно догадывалась, и злилась, глядя на нас:
- Опять вы ночью туда ходили!
- Сама ты ходила! - врал Толька, - Мы с Денисом в карты играли. Он меня игре научил, "Дурак" называется.
Рената недоверчиво косилась на меня и спрашивала:
- А почему не позвали?
- Девчонкам в неё нельзя!
- Как это нельзя?
- А вот так нельзя, игра "Дурак" называется. У девчонки знаешь, как будет?
- Как? - спрашивала Рената, попавшись на крючок.
- Ду-ура! - хохотал Толька. Она краснела, била его кулачком в бок и уходила.
Я опасался, что она донесёт взрослым, но Толька и думать не хотел об этом.
- Не скажет, - говорил он, держа в руках сухую бумагу с рисунком приборной панели, - Она честная.
- Из вредности скажет, - предлагал я.
- Что не полетит?
- Что ты полетишь.
Толька улыбался.
- Я вас потом заберу, - говорил он, - Найду, где есть люди, прилечу с ними и заберу.
Мы как-то молча решили, что он уж точно полетит теперь, когда разберётся с управлением. Я никогда не соглашался, и надеялся, что Толька передумает, но так получалось. Уж слишком хорошо всё складывалось.
- И чего говорят, что сложно? - удивлялся как-то он, сидя в кабине - Рулём вертишь и едешь, как на тракторе.
У Толиной мамы в сарае стоял трактор - огромная машина с ковшом впереди. Трактор водил Толин папа, пока не умер, а потом старший брат. Раньше я жутко завидовал Тольке, поскольку он часто катался на тракторе, но потом он прокатил меня и стало скучно.
- Даже проще! - радовался Толька, - Смотри, смотри, как я еду! Смотри, сейчас разворачиваться буду.
- Папа говорил, что дети тоже воевали, - сказал я, чтобы что-нибудь сказать, - Может, самолёты для детей простыми делали, чтобы не обучать.
Толька повернул руль влево, и самолёт чуть не съехал с шершавой дорожки в грязь. Тихо звякнул колокольчик, потом ещё раз.
- Само за дорогой следит!

Другой раз мы оставались в ангаре, и Толя часами проводил в кабине, возясь с управлением и изучая приборы. Я сидел позади него и молчал, стараясь не мешать.
- Это обучающий режим, - объяснил он как-то, - Смотри, я верчу рулём, и самолёт на картинке наклоняется. Это как бы по горизонту. А вот альтиметр, высоту показывает. А вот наклон вперёд-назад. А можно нажать вот так...
Он нажал что-то, и картинка на панели сменилась другой. Появилось нарисованое поле, с нарисованной серой дорогой на нём. Я перевесился через кресло, разглядывая рисунок.
- Не лезь, у тебя самого такое же! - увлечённо сказал Толька, и двинул рычаг вперёд, - Это тренировка такая. Как будто по-настоящему летаешь. Смотри, как я могу...
Дорога на картинке побежала на нас, замелькала и вдруг ушла под ноги. Стало видно горизонт и нарисованные холмы. Вдалеке светило яркое солнце, слепя глаза. Я на всякий случай выглянул и убедился, что мы по-прежнему на земле и в тёмном ангаре.
- Круто! - сказал я, вернувшись, - Давай Ренатке покажем.
Толька поморщился.
- Не надо, она ругаться будет, - ответил он, - Что мы опять сюда ходили. Лучше потом.
- Мы с ней совсем водиться перестали. Не гуляем, в гости не ходим, только на уроках встречаемся.
- Потом погуляем, - сказал Толька, - Сейчас совсем некогда.
- Ты улетишь потом. Сам же говорил.
Толька вздохнул.
- Ну значит, когда вернусь, - ответил он, озабоченно потянув на себя руль. Земля на картинке ушла ещё немножко ниже.
- Толька, - озабоченно позвал я, - А если с тобой правда что-то случится? Тогда что?
- Ничего, - буркнул он, - Я всё равно улечу. Смотри лучше, как я повороты делаю.

Наконец, настал день, когда Толька решился лететь по-настоящему. С утра он ходил такой довольный, что будь его мама чуть внимательней, непременно обо всём догадалась бы. Но она не поняла, а вот Рената, кажется, заметила.
- Что-то ты весёлый такой, - хмуро сказала она Тольке, когда мы вместе обедали.
- Суп смешной попался, - улыбаясь, ответил тот. Рената только хмыкнула. Она часто злилась, глядя на Тольку.
Я пытался его отговорить, но не знал, как. Я сказал Тольке, что он не умеет летать, но тот не слушал:
- Умею, я всю книгу прочёл и тренировался, - сказал он, - Видел, как вожу?
- Так то на земле, а будет в воздухе.
- Сам знаю, что в воздухе, - раздражённо сказал он.
- А пушки? - спросил я его, - Папа говорит, в воде три большие пушки.
- Знаю, что пушки, - опять сказал Толька, - Это не пушки, а пэ-вэ-о. Только они, небось, не работают. Вон сколько времени прошло.
- Самолёты-то работают, - сказал я. Толя вдруг обернулся и зло посмотрел на меня.
- Тебе не интересно, что на других островах? - спросил он.
- Ну... интересно, - сознался я, - Только лучше ты всё же подожди, пока за нами приплывут. Папа говорит...
- Да не приплывут за нами! - крикнул Толька, - Это сказки всё!
- Папа говорит, что через...
- Врёт твой папа!
Я замолк, не понимая, что отвечать. Толька посмотрел на меня, и сказал, чуть спокойнее:
- Там другие небось пушки. По кораблям стреляют. И они ждут, что мы на самолёте прилетим.

Ночью мы стояли возле ангара. Толька уже вывел самолёт на дорогу. Было темно, луна светила неярко, прячась за тучами.
- Давай лучше днём полетишь, - предложил я, - Ты дороги не найдёшь в такой темноте.
- А я дороги и не знаю, - сказал Толька, - Буду лететь, пока не увижу что-нибудь. Курс держит сам, написано, что пилоты иногда спят внутри. Зато меня ночью пушки не разглядят.
- Слушай, точно! - воскликнул я, поражаясь Толькиному уму. Мне бы и в голову не пришло, что пушки можно перехитрить.
Толька влез в кабину и включил фару. Дорожка перед ним стала хорошо видна. Я стоял снизу, ожидая сам не знаю чего. Через пару секунд Толька снова выглянул.
- Денис... - нерешительно позвал он. Я посмотрел на него.
- Денис, хочешь со мной? Одному скучно, а так будем вместе самолёт вести. За приборами следить. И землю вместе найдём, знаешь, если там никого нет, можно назвать её в честь себя, прикинь, земля Косычева, а? Можешь первый собой назвать, я не против!
- Я не умею за приборами следить.
- Да я тебя научу, не бойся! Тут по книжке легко... - он протянул мне книжку, которую всё держал в руках, но я покачал головой. Толя посмотрел на меня и замолк.
- Папа старый будет скоро, - сказал я, - Придётся одному в поле работать. У меня же старших братьев нет...
Я не собирался так говорить, но вышло почти обиженно. Но Толька понял.
- Не будет старый, не бойся - сказал он, и улыбнулся - Я раньше вернусь!
Он собирался закрывать кабину, но я ещё позвал его:
- Эй... слушай, Толька, - сказал я вслед, - Будешь мимо пролетать, назови там чего-нибудь в честь меня. Остров какой-нибудь.
Толька гордо улыбнулся мне:
- Угу. И в честь Ренаты назову. Только заранее не говори, пусть сюрприз будет.

Он залез внут захлопнул кабину, а я отошёл в сторону, как мы договаривались. В книжке было сказано, что достаточно двадцати шагов, но я отошёл почти на шестьдесят и сел на траву. Самолёт зашумел, трава позади дороги затрепетала сильнее. Шум перешёл в грохот, тот в нестерпимый визг, очень тонкий и очень громкий. У меня заложило уши, а визг всё нарастал. Я подумал, что проснётся, наверное, весь остров.
Тем временем, серебрянная машина покатилась по дороге - медленно, потом всё быстрее и быстрее. С крыльями её что-то случилось, они раздвинулись в обе стороны и как-то наклонились, двигатель заревел так, что задрожала земля под ногами, и в самом конце дорожки самолёт вдруг подпрыгнул и взмыл в воздух.
Он и вправду полетел - ровно, хотя ужасно медленно. Я подумал, что сейчас он наклонится и упадёт, как всегда бывает после прыжка. Но самолёт только поднимался выше. Потом он легко развернулся и понёсся ко мне. Вдруг он оказался совсем близко, огромный, проревел мимо и скрылся за рощей.
- Толька! - заорал я от радости, взмахнув кулаком, - Лети, лети, Толька!
Самолёт опять показался в небе, чуть дальше, над морем. Я прыгнул несколько раз, размахивая руками - не знаю, видел ли Толя меня. За моей спиной кто-то всхлипнул. Я обернулся, увидел плачущую Ренату, и радость как-то прошла.
- Чего ты? - спросил я неловко, - Следила, что ли? Видишь же - летает! И никаких пушек! Он теперь знаешь что, он теперь на другие острова полетит.
- Дурачок он, - прохлюпала Рената, - Зачем ему другие острова? Чего ему тут не нравилось...
Она заплакала ещё хуже прежнего.
- Плакса, вакса, мандарин, - сказал я ей. Мне было жалко Ренату, - Ого!
Деревья вокруг нас задрожали, раздался гул. Рената распахнула глаза, испуганно оглядываясь. Она схватила меня за руку, и в тот же момент низко над нами с ужасным рёвом пронёсся Толькин самолёт. Он чуть покачал крыльями, удаляясь в море и на этот раз не сворачивая.
- Что... что... - всхлипнула Рената. Я оглянулся. На холме невдалеке, где стояла деревня, уже горел свет. Скоро прибегут взрослые.
- Это он прощался так, - сказал я, - Пошли спрячемся в лесу, а то нас заметят и вздуют. Теперь он уж насовсем улетел.

Но мы не успели дойти до леса. Затихающий шум самолёта вдали вдруг оборвался каким-то хлопком. Море сверкнуло. Там, где раньше летела машина с Толей, вспыхнуло солнышко, потом исчезло, и остались только падающие в воду крупинки. Плюх, плюх, - видно было, как они шлёпались с брызгами.
Я выронил ключи от ангара, потом наклонился, поискал в траве и подобрал. Рената выпустила мою руку. Стало тихо. Мы смотрели на морскую гладь, залитую слабым лунным светом.
- Это манёвр был, - объяснил я, едва понимая, что происходит, - Он обманул пушки. Самолёт тёмный и небо тёмное, ночью не видно.
Рената молчала. Облако, как назло, сошло с Луны, и та отразилась в воде яркой дорожкой.
- Манёвр, - тупо повторил я.
Она вдруг схватила меня за плечи, и заорала:
- Почему ты не помешал! Почему ты не помешал!
- Папа...
- Что папа!
- Он мне...
- Дурак! - крикнула она в лицо, села на землю и уставилась перед собой. Я сел рядом.
Минуту мы молчали. Потом я произнёс:
- Папа раньше говорил, что нельзя мешать. Что если кто-то мечтает сильнее тебя, то нельзя, потому что нечестно...
- Дурак! - опять сказала Рената.
- Ты же сама могла...
- И папа твой дурак!
Она, кажется, даже не плакала, а слёзы просто сами текли. Я опять затих, и не зная, что ответить, сказал:
- Толька обещал найти три острова и назвать их нашими именами. Я его попросил. Представляешь, были бы где-нибудь острова в честь тебя, меня и него. Даже на карты бы нанесли. Можно было бы туда на самолётах летать, вон их тут сколько. Представляешь, Рената на острове Ренаты, Толя на острове Толи, я...
Я запнулся. У меня кружилась голова. Я протянул руку и посмотрел на свои пальцы. Они были будто бы не мои.
- Надо было с ним улететь, - сказал я.
Из леса выбежало несколько взрослых, заметили и побежали к нам.

С тех пор ангар запирают на три замка, а из всех самолётов вынули генераторы. Но это зря, потому, что местные ребята больше никто не полетят. Это наверняка, я всех знаю. Только Толя мечтал о самолётах. Остальные вместе строят лодку, большую, с парусами, как в книгах. Прошло полгода, а готово только днище.
- Ещё несколько месяцев будем делать, - говорит папа, - а там сезон дождей, так что плаванье через год минимум.
Но я всё-таки жду иногда на берегу, гляжу вдаль - не плывёт ли кто к нам. Вряд ли, конечно.

@темы: Тексты

---

Про мечты

Почти худшее, что можно сделать с мечтой - это найти причину исполнять её как-нибудь в будущем